Я и Годфред рванули к девушке одновременно.

Она недолго колебалась, поэтому метнула Копьё Смерти именно в Годфреда. Хорошо, что он успел исчезнуть в молниях Портации — успел поднатореть в этом деле на тренировках с Тхаги.

Зато пока Афена отвлекалась на Годфреда, я успел подскочить к ней и грубо толкнуть в стену рядом с опустевшей морфи-брюнеткой, которая стояла статуей и ждала своего часа.

— Серп! — крикнул я Нокто.

Тот понял всё сразу и перекинул мне один из двух своих серпов.

Ударившись спиной и затылком в стену, Афена разозлилась. В её руке появилось ещё одно Копьё Смерти, и теперь оно предназначалось именно мне.

— Чудовище! Ты чудовище! — прорычала она и метнула оружие.

— Чувак, береги-и-ись! — заорал Годфред.

Копьё чуть меня не задело, но я успел скрыться в молниях Портации, а появился у девушки прямо перед носом. Вместе с серпом Бога Ночи.

Я не владел им так же виртуозно, как его хозяин, и никогда бы не смог, да и не нужно мне было. Я воспользовался только острейшим клинком его оружия, резанув по небольшому участку чистой кожи на правой ладони Афены.

Немного перестарался, но мне было не до выбора.

Кровь хлынула из раны.

Афена собралась создать ещё одно копьё, но с обеих сторон на неё навалились Годфред и Нокто. Они растянули ей руки и прижали к стене.

— Держите крепко! — Я отбросил серп и сунул пальцы в кровь на руке девушки.

Ну а потом принялся расставлять точки на теле морфи-брюнетки. Мне хватило нескольких секунд, чтобы отметить кровью три точки на её лбу: над бровями и переносицей. Затем ещё одну — на подбородке, ну а потом пришлось порвать на ней воротник и немного оголить грудь.

Там была последняя точка.

Теперь оставалось забрать душу Тхаги и перенести её в тело морфи. Это оказалось самым сложным. Афена рвалась и кричала, как умалишённая. Мне пришлось обхватить её шею левой рукой и чуть придушить. Броня мутации защищала её, но и я был не самым слабым магом.

— Ты чудовище! Чудовище! Ты чудовище! — рычала она.

Годфред и Нокто держали девушку из последних сил.

Я посмотрел на нечеловеческое лицо Афены (на нём больше не осталось чистой кожи) и произнёс то, что готовился произнести уже очень давно:

— Тхаги, я хочу, чтобы ты больше не существовала. Отдай мне свою жизнь. Твоя душа — моя.

В то же мгновение Афена перестала дёргаться и замерла у стены.

Я подал знак Годфреду и Нокто, чтобы они отпустили её руки и отошли. Когда рядом с ней никого не осталось, кроме меня, я обратился уже не к Тхаги, а к Афене:

— Отпусти богиню. Отпусти её, и тебе полегчает. Обещаю.

Потом вытянул руку и коснулся чёрной кожи на груди девушки. Её тело вздрогнуло и отозвалось на моё касание, но Афена всё равно сопротивлялась: её дыхание стало тяжёлым и хриплым, в глазах снова отразился глубокий космос.

— Афена, отпусти её, — прошептал я, приблизившись к ней вплотную. — Ты же так этого хотела. Ты хотела, чтобы она больше не владела твоим телом. Так отпусти её. Ты ведь не хочешь быть чудовищем.

Её губы дрогнули, она подняла на меня взгляд.

— Что я должна делать?

— Просто дай ей уйти из твоего тела, не держи её. Вы всё равно останетесь связаны, пока не достигнете наивысшего ранга, но так тебе станет легче. — Я опять начал повторять призыв коллекционера: — Тхаги, я хочу, чтобы ты больше не существовала…

Девушка эхом зашептала вместе со мной. Слово за словом, фразу за фразой.

— Отдай мне…

— Отдай мне…

— Свою жизнь.

— Свою жизнь.

— Твоя душа — моя.

— Твоя душа… моя.

Через мгновение темнота ушла из глаз Афены, медленно растворилась в них, поглощённая синевой. И в ту же секунду из тела показалась душа. Это был тёмный сгусток, внутри которого чернела космическая хтонь, бесконечность, бездонная яма — вселенская жадная пустота.

Так выглядела душа одного из трёх высших божеств.

Хрупкая и невесомая. Душа Богини Смерти.

И теперь она подчинялась только мне.

Эпизод 17

Теперь оставалось самое главное.

Я осторожно обхватил тёмный сгусток души ладонью и направил его в сторону морфи-брюнетки, стоящей рядом у стены. Как только он коснулся её груди, чуть надавил сверху.

Душа сопротивлялась.

Это было похоже на то, если бы я пытался вдавить в тело морфи не туманное облако, а железный шар. Чёрный сгусток задрожал и разросся в стороны, заиграл под моей ладонью мелкими вихрями, заколол красно-чёрными песчинками, будто над костром поднялась раскалённая угольная пыль.

— Не бойся, Тхаги, это ненадолго, — прошептал я, ощущая, как ладонь жжёт всё больнее и как на это реагирует моя собственная мутация. — Не бойся, я указал тебе путь, и ты не пройдёшь мимо тела этого морфи.

Я понимал, почему сама Тхаги сопротивляется вживлению в морфи, хоть и сама это планировала. Ведь теперь она будет мне подчиняться, как подчиняются Годфред, Мозарт и Нокто. Только выбора у неё не имелось: либо через морфи, либо никак.

Мы оба это понимали.

Но Тхаги всё равно сопротивлялась, будто не могла до конца принять свою участь.

— Давай… ты же сама этого хотела.

Я надавил на её душу сильнее, потом ещё сильнее. Вокруг моего тела затрещали молнии, и чем больше силы я применял, тем ярче они становились. Ну а потом в ход пошла вторая рука, с символом чёрной короны Годфреда.

Душа дёрнулась ещё раз, после чего послушно вошла в грудь морфи. Мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы пройти Рубеж Живого. Тхаги сама его преодолела и впечатала себя в тело слуги.

— Умница, — нервно выдохнул за моей спиной Годфред. — Не такая ты и вредная, крошка.

Как только душа полностью уместилась в теле морфи-брюнетки, та открыла глаза. Чёрные, как сама бездна, и опасные, как ствол заряженного ружья.

— Это не надолго… — произнесла богиня, уже из тела морфи. — Это совсем ненадолго, Тайдер. Ведь правда?

— Не надолго, — согласился я и опустил руки.

Тхаги повернула голову и посмотрела на Афену — она всё ещё стояла, замерев у стены, и смотрела в одну точку перед собой.

— О, моя девочка… наконец-то я смогу поговорить с тобой вот так просто, — богиня протянула к её лицу руку. — Ты так прекрасна, но тебе необходима помощь. — Она протянула вторую руку мне. — Тайдер, дашь немного жизненной энергии для Руки Смерти?

Я кивнул. Если это поможет хоть немного вернуть Афену в нормальное состояние, то мне было не жалко своей силы.

Тхаги взяла меня за запястье левой рукой, а вторую руку положила Афене на грудь, затем прикрыла глаза и использовала навык Руки Смерти.

Она перегоняла часть жизненной энергии из моего тела в тело Афены, и я чувствовал, насколько сильна богиня — моё здоровье ослабело за секунды: из ног будто вынули кости, колени дрогнули, в глазах замигали мушки, меня повело в сторону, и если бы не Годфред, то я бы свалился.

— Всё, завязывай! — потребовал он у Тхаги. — Совсем истощишь моего пацана ради своей девчонки!

Это так забавно прозвучало, что я не сдержал усмешки.

— А ты чего ржёшь, балбес? Она ж тебя и убить может.

— Без приказа — вряд ли, — хрипло отозвался я.

Услышав это, Тхаги поморщилась, но ничего не сказала.

Через несколько секунд она наконец отпустила мою руку и внимательно уставилась на Афену. Чернота с её кожи начала отступать, уменьшаться, образуя лишь зоны, примерно такие же, как у меня: от плеч до локтей, от ступней до пояса. Лицо стало чистым, как и шея. Казалось, что на девушке теперь надета плотная черная одежда.

Афена глубоко вдохнула и открыла глаза.

Увидев перед собой морфи, она сразу же узнала в ней богиню, которая жила в её теле с самого рождения. То мучила, то спасала ей жизнь.

— Тхаги… это ты… — беззвучно прошептала она одними губами, а потом крепко её обняла. — Тхаги, ты здесь. Тхаги!

Я и Годфред переглянулись. Ну и ну. Несмотря ни на что, Афена любила свою богиню.

— Эй, — проворчал Годфред. — Девчонка умудрилась воссоздать твоё копьё, ты в курсе? И швыряла его в меня и в моего пацана. Ты скажи ей, что так делать не надо. Знаешь ли, я тоже умею всякой хренью швыряться.