Я ощутил сильное удушье и резко отпрянул назад.

«Это не Эрнест! — кричал голос, и теперь он показался мне знакомым. — Нари забрала силу богини, но это ненадолго! Посмотри, кто перед тобой! Не Эрнест!».

Стоило мне отстраниться, как вместо Эрнеста передо мной предстало совсем другое существо — что-то аморфное и беспрерывно меняющееся, даже не описать словами. Будто все лица на свете объединились в бешеный калейдоскоп.

В моих руках сама собой возникла коса.

Я почувствовал тяжесть её веса, твёрдость её древка, услышал треск молний и гул огня Инквизиции. Это единственное, что было сейчас настоящим. Моё оружие.

А Эрнест умер.

Он умер, и его не вернуть.

— Прощай, Эрнест, — прошептал я и, размахнувшись, ударил Уколом Смерти прямо в голову аморфного нечто.

Голова разбилась на осколки лиц, чужих, совсем незнакомых мне. А потом эти лица разбились ещё на осколки, и ещё, и ещё, пока не превратились в разноцветную пыль. Она собралась в единое облако и образовала душу того божества, которое я только что убил.

Теперь я вспомнил, кто это.

Богиня Любви Эфро. Так вот какая у неё душа.

«Ну наконец-то, чувак, — напряжённо произнёс Годфред, опять в моей голове, конечно. — Теперь дело за малым, но самое страшное — что будет потом».

Я посмотрел на радужную душу богини и одним вдохом поглотил её.

Мутация тут же начала покрывать чистые участки моего тела: кисти рук и оставшуюся половину лица. Человек во мне умирал, а рождалось что-то другое, совсем чуждое. Память стиралась, растворялись образы прошлого: люди, боги, места и цели, дружба и любовь, привязанности и желания.

Последнее, что я услышал, перед тем, как моё сознание сменилось на другое — это отчаянный выкрик Годфреда:

— А теперь отпусти меня! Ты готов!..

Больше я не слышал его голоса.

Теперь я смотрел на мир другими глазами и ощущал такую силу, какую никому не остановить. Никаких границ, никаких привязанностей, чувств и страхов — ничего. Ни прошлого, ни будущего. Только настоящее. Этот момент.

— Ну и как тебе? — произнесли за спиной. — Стало лучше?

Голос глубокий и ясный.

Я обернулся.

Напротив меня стояло существо, высокое и могучее. Его тело полностью покрывала чёрная рубцеватая броня, из позвоночника торчали костяные шипы, предплечья были изуродованы наростами, как и костяшки пальцев. Череп вытянут и лишён волос. Клыкастая пасть, белые глаза без зрачков, длинные руки, на пальцах — толстые когти, а из одежды — пластины доспеха, широкие наручи и поножи, массивный ремень с ножнами и мечом. Босые крупные ступни.

Это был не человек и не бог.

Монстр.

— Меня зовут Артазар, я твой брат, — сказал он. — Не по крови, но по величию. Теперь есть только мы двое и больше никого сильнее нас. А как зовут тебя?

Я не мог вспомнить, как меня зовут.

Никто. Только что родившееся существо.

Я глянул на себя и свои руки: почти вся одежда прорвалась лоскутами, не выдержав напора новых мышц, по всему телу чёрная рубцеватая броня, длинные пальцы с толстыми когтями, наросты на костяшках.

— Ты такой же, как я, будто моё отражение в зеркале, — добавил Артазар, шагнув ко мне. — Твоё имя Ангел Смерти. А это твои враги.

Он окинул взглядом изуродованный зал, усыпанный прахом, заваленный кусками искусственных слуг и трупами людей. Всё помещение было увито белыми змеями, они свисали с потолка, оплетали стены и пол, будто это было змеиное логово или толстая живая паутина.

И посреди всей этой мешанины я увидел несколько оплетённых змеями тел, подвешенных с потолка.

Две девушки, еле живые: светловолосая и рыжая. Обе смотрели на меня так, будто я им что-то должен.

— Ш-ш… ш-шаман… — шепнула рыжая дрожащими губами.

Змея ещё туже сдавила ей глотку, и девушка начала хрипеть, задыхаться и дёргаться в агонии. На её шее оборвалась нитка с амулетом в виде месяца, невзрачная безделушка. Она упала на пол и осталась лежать.

На вторую девушку я смотрел ещё дольше, в её синие глаза, которые то темнели, то светлели. Она ничего не могла сказать, потому что рот ей закрывала одна из змей, а распятые руки были почти вывернуты в плечах.

Я перевёл взгляд на остальных.

Мужчина, весь в крови, был уже при смерти. Ему досталось больше всех. Он смотрел на меня злыми воспалёнными глазами, из его носа текла кровь, заливая губы и капая на грудь. А белые змеи елозили по его телу, и от их движения раздавался хруст его костей. Они перемалывали его наживую, но он всё равно не сводил с меня глаз.

Чуть дальше от него я увидел ещё двоих. Это были боги в искусственных телах. Они, как и люди, висели распятыми, только боли не испытывали. По крайней мере, физической.

— Познакомься, — сказал Артазар, — это Богиня Смерти Тхаги и Бог Ночи Нокто. Они тоже наши враги. Осталось им недолго, но я хочу, чтобы Богиня Смерти посмотрела, как рушится её последняя надежда. Поверь, эта тварь заслужила свою пытку.

Тхаги дёрнулась, связанная змеями, и что-то промычала закрытым ртом.

В это время мой взгляд упал вниз, на пол. Там лежало пустое тело, с зелёной кожей, неприятное на вид.

Проследив за тем, куда я смотрю, Артазар усмехнулся.

— А здесь был Годфред, твой приятель. Сильный бог, очень сильный. Одно из его имён — Бог Вечной Ярости. Других я не знаю.

— И где он? — спросил я, впервые заговорив после перерождения.

Мой голос был глубокий и ясный — такой же, как и у моего нового брата, будто мы с ним близнецы.

— Он внутри тебя, — ответил Артазар. — И пока он с тобой, то на наивысшем ранге даёт тебе невероятную силу. Теперь ты такой же, как я. Но этого мало. Мы можем стать бессмертными. Для этого нужно вынуть душу из тела, и это единственная наша уязвимость. Ведь душу можно найти и уничтожить. Поэтому осталась всего одна мелкая деталь, которая подарит нам обоюдную неуязвимость. Никто и никогда не сможет нас победить. И тогда мы будем вечны. Ты же хочешь быть вечным?

Я не знал, хочу ли я быть вечным.

Одно я понимал точно: во мне великая сила, и я могу стать бессмертным.

— И что я должен сделать?

Артазару понравилась моя готовность. Он склонил лысую голову и оскалился клыкастым ртом. Видимо, у меня был такой же, потому что мне приходилось трудно, когда я говорил. Было больно шевелить губами — клыки резали кожу.

Видимо, чтобы быть монстром, надо привыкнуть, а чтобы перестать быть человеком, надо отвыкнуть. Забыть, как это.

— Всего мелкая деталь, брат, — повторил Артазар. — Мы должны обменяться душами. Ты будешь хранить у себя в теле мою душу, а я у себя — твою. Гениальная идея, не так ли? Ведь бессмертие требует, чтобы в теле не было собственной души, но нигде не сказано, что там не может быть чужой. Мы будем сейфами друг друга. А с нашей силой никому не удастся уничтожить хранящиеся в наших телах души. Только два коллекционера на такое способны.

Это была действительно гениальная идея.

Два сильнейших существа будут хранить уязвимости друг друга и станут неуязвимы.

Я попытался улыбнуться, но у меня не вышло. Клыки больно резанули губы. Получился кривой и болезненный оскал, со вкусом крови. К этому тоже предстояло привыкнуть.

— Начнём, — сказал Артазар. — Мы оба когда-то были магами-коллекционерами, но собственными душами мы управлять не можем. А вот душами друг друга — вполне. На таком ранге нам подвластно и это.

Он выставил руку в мою сторону, а я — в его.

Мы одновременно вынули души друг друга из тел, это оказалось легко — никто из нас не сопротивлялся, всё происходило добровольно. Только сильнее задёргались и замычали те, кто был в плену у Артазара, наши враги.

Но я не смотрел на них.

Меня занимала душа Артазара, которой я управлял. Его жизнь находилась в моих руках, как и моя — в его.

Странное ощущение. Сейчас, в эту самую секунду, моё тело жило без души. Его поддерживал бог внутри меня, не давая погибнуть, а сила наивысшего ранга питала энергией. Душа была не нужна. Зачем она монстру?